«Куда же катится мир?!» – в сердцах восклицают добропорядочные граждане, читая статьи о забавах развращенных олигархов. Напрасно, товарищи. В этой области сложно придумать что-либо действительно оригинальное. Всевозможные «новые» – дети в сравнении с развратниками дней минувших. История знает немало примеров, но некоторые из них выделяются даже на фоне тотальной безнравственности, а иные известные персоны дадут тысячу очков вперёд Лестату в развращенности и Фредди Крюгеру в жестокости. Само понятие «буржуазный» происходит от имени одного славного семейства, вошедшего в историю благодаря своему весьма оригинальному образу жизни…
ИХ НРАВЫ
Шестнадцатый век, погрязший в пороках и утопавший в крови, можно было принять за последний век бытия мира. Растлением нравов, забвением Божьих законов и правил человеческой морали любое государство смело могло тягаться не только с Римом времен Ювенала или древним Вавилоном, но даже с Содомом или Гоморрой. Из всех мировых монархий, пожалуй, одна лишь Турция могла похвастаться относительной строгостью нравственности и верностью своим религиозным убеждениям. Можно ли было вменять в вину турецкому султану его многоженство, одобренное Кораном, когда короли-христиане женились кто по шесть, кто по восемь раз, либо же имели целые гаремы, а то и вовсе жили в кровосмесительной связи с родными дочерьми или сестрами? Можно ли было укорять проповедников ислама за курение гашиша, зная, что во главе западной церкви красуется папа Александр VI, которому вместо тройной митры первосвященника приличнее было бы быть увенчанным семиярусной тиарой – по числу семи смертных грехов?
Как же вдруг материализовался подобный хлыщ на самой вершине пирамиды духовной власти? Да так же, как и жил потом – путями подлости и обмана. В 1492 году испанская королевская чета, Изабелла и Фердинанд, желая иметь поддержку в Риме, истратила 50 000 золотых дукатов на подкуп участников кардинальского конклава в пользу своего кандидата, испанца Родриго Борха (в папстве принявшего имя Александра VI). В Италии его назвали Борджиа. Под этим именем его семейство и вошло в историю. Родриго приобрел печальную известность, благодаря многочисленным подлым и аморальным поступкам, как собственным, так и своего потомства. Разврат папского двора Борджиа не поддается описанию. В блуде, кровосмешении, заговорах, убийствах и отравлениях вместе с Александром принимали участие его сын Чезаре и дочь Лукреция. Богатство и власть позволяли папе играть значительную роль в политике, но его подлинная сущность была хорошо известна в народе из многочисленных пересказов, а также обличительных проповедей доминиканского монаха Савонаролы (которого Александр заставил навеки замолчать в 1493 году).
«Антихрист народился!», – говорили люди шестнадцатого столетия. И точно, глядя на нового папу, можно было его принять за Антихриста или Зверя из Апокалипсиса. Перемена имени и переоблачение из кардинальского одеяния в рясу первосвященника стали для Родриго тем же, чем бывает для змеи перемена кожи. В шестьдесят лет он оставался тем же сластолюбцем, каким был в двадцать. Его не удерживали от распутства ни седины, ни тиара. Дети его святейшества оказались вполне достойными своего родителя. В лице Чезаре папа нашел себе верного помощника в делах государственных и любовных. Не довольствуясь многочисленными фаворитками из среды знатнейших дворянских и духовных семейств, понтифик и его сын обратили страстные помыслы на прелестную Лукрецию – дочь одного, сестру другого, ставшую вскоре любовницей обоих.
Связь Лукреции с Александром и Чезаре не помешала ей, в свою очередь, удостаивать нежнейшими ласками второго брата, Хуана. Все это, опять-таки, не помешало дочери Борджиа за короткое время сменить троих мужей, один из которых был удавлен по приказу Чезаре в 1500 году.
ЯДОВИТОЕ ЖАЛО ПОНТИФИКА
Но не одной лишь только развращенностью своей прославились Борджиа. Водились за ними грешки и посерьезнее. Заметив серьезное истощение казны, вызванное непрерывными войнами в Италии и оргиями в стенах Ватикана, Александр VI в последние два года своей жизни решился расширить круг весьма прибыльной торговли индульгенциями, чинами и кардинальскими шапками. Последняя статья была особенно доходна. Здесь папа разом убивал двух зайцев: получал деньги с нового кардинала и по закону наследовал имение его покойного предшественника. За вакансиями остановки не было. Ведь стоило его святейшеству пригласить кого-то из кардиналов к себе на завтрак или на ужин, достаточно было даже просто пожать ему руку или приказать открыть дверь, запертую на ключ, чтобы его преосвященство изволил через денек-другой отбыть в лучший мир. Подмешать яд в кушанье или питье было нехитрой вещью, но у Александра Борджиа имелись в запасе и более оригинальные методы. Бывало, папа надевал на палец правой руки золотой перстень, из внутренней стороны которого при легком пожатии чужой руки выходил стальной волосок. Он слегка укалывал руку жертвы и впускал в ранку каплю смертельного яда. Точно таким же механизмом были снабжены ключи у дверей и шкафов, по просьбе папы открываемых его гостями.
Вот выдержка из старых хроник: «Как правило, использовался сосуд, содержимое которого могло в один прекрасный день отправить в вечность неудобного барона, богатого служителя церкви, слишком разговорчивую куртизанку, излишне шутливого камердинера, вчера еще преданного убийцу, сегодня еще верную возлюбленную. В темноте ночи Тибр принимал в свои волны бесчувственное тело очередной жертвы “кантареллы”…».
«Кантареллой» в семье Борджиа называли яд, рецепт которого Чезаре получил от своей матери, Ваноццы Катанея, римской аристократки, любовницы Александра VI. Яд содержал мышьяк, соли меди и фосфор. Впоследствии миссионеры привезли из завоеванной в то время Южной Америки ядовитые растения, из которых папские алхимики готовили смеси столь опасные, что одна их капля могла убить быка.
Вовсю использовал смертоносные вещества и Чезаре, пытавшийся объединить под своей властью княжества Романьи. «Его дерзость и жестокость, его развлечения и преступления были так велики и так известны, что все пересуды об этом он переносил с полным равнодушием. Эта страшная зараза Борджиа длилась в течение многих лет, пока смерть Александра VI не позволила людям снова вздохнуть свободно».
Некоторые из знаменитых колец Борджиа сохранились до наших дней. Так, на одном из них, датированном 1503 годом, стоит надпись «Чезаре Борджиа» и девиз на древнефранцузском языке «Выполняй свой долг, что бы ни случилось». Под оправу этого кольца была вмонтирована скользящая панель, образующая крохотный тайник для яда. Описывают также кольцо, гладкое с наружной стороны, а с внутренней оснащенное металлическим приспособлением в виде львиных когтей. В них были проделаны желобки, через которые яд при рукопожатии попадал под кожу. Чезаре, скрытый под маской, в толпе, на празднике, на балу, хватал за руку человека, которого задумал убить, пожимал ее и немедленно сбрасывал кольцо.
ЛУКРЕЦИЯ, РАЗВРАТ, КРОВЬ
Даже в России дня сегодняшнего едва ли не каждая вторая «готическая» девушка берет себе в Интернет-блоге никнейм «Лукреция». Настолько сильным оказалось влияние младшей из Борджиа на темную эстетику всего мира… Кем же она была на самом деле?
В 1493 году худенькая тонконогая тринадцатилетняя Лукреция Борджиа впервые вышла замуж (за правителя Пезары Джованни Сфорца). К тому времени дочь Александра VI имела уже немалый сексуальный опыт. Свадьбу сыграли столь пышно, что даже привычные ко всему римляне были поражены размахом праздничного пиршества, продолжавшегося целую неделю.
Но, поскольку деньги постоянно прибывали за счет «внезапно» скончавшихся кардиналов, папская казна редко пустовала, даже несмотря на щедрые подарки Александра своим отпрыскам.
Прошло несколько лет от вступления Александра VI в заветную должность. К тому времени на диво всем расцвела Лукреция. Золотые волосы, рассыпанные по плечам, глубокие темные глаза, завораживающие своей томностью и поволокой, ее воздушность, грация, необыкновенная улыбка ласкали взор каждого, кто встречался с ней. Первым очнулся от спячки сам папа, обнаружив, какую драгоценность он потерял. Вслед за ним устремили взоры на сестру и остальные мужчины дома Борджиа. По Риму поползли слухи о том, что Лукреция предается любовным утехам с отцом и с братьями. И, надо сказать, слухи эти не были лишены основания…
Безусловно, сама Лукреция к родным относилась по-разному. Если сближаясь с отцом, она лишь исполняла его волю, а Чезаре уступила, благодаря его силе и нахальству, то к красавцу Хуану она тянулась сама. Во всех трех случаях не усматривалось никакого вопиющего злодейства, – такие любовные игры были в характере самой эпохи. Разнузданность отношений поощрялась, и даже насилие Чезаре, который заставлял ее выполнять самые извращенные свои прихоти, не приносило Лукреции ужасных страданий или душевной боли. Просто ей это не очень нравилось, и она с большей радостью предалась бы тому же самому с Хуаном или с Александром, который был с ней более внимателен и деликатен.
Чезаре, впрочем, любил не только альковные развлечения. После того, как отец назначил его главнокомандующим папской армией, он на радостях устроил грандиозную охоту в Остии, пригласив туда отца и сестру и собрав огромную свиту своих приближенных, состоявшую из придворных светских дам, куртизанок, шутов, паяцев, плясунов, танцовщиц и многочисленной охраны.
«Четыре дня, – пишет современник, – они провели в местах Остии, свободно предаваясь порывам плоти; пиры сменялись пирами, и там царило такое распутство, какое в состоянии придумать лишь самое извращенное воображение. Вернувшись в Рим, они превратили его в притон, в святилище гнусностей. Невозможно перечислить все грабежи, убийства и прочие преступления, которые ежедневно совершались при папском дворе. Человеческой жизни не хватит, чтобы описать все подробности.
Из дневника церемониймейстера Чезаре И. Бурхарда: «Чезаре с лихорадочной поспешностью обирал и живых и мертвых. Величайшим наслаждением для него было лицезрение человеческой крови. Однажды он приказал оградить площадь святого Петра, согнав за ограду военнопленных – мужчин, женщин, детей. Сидя верхом на породистом скакуне, вооруженный мечом, он носился по площади, усеивая ее трупами, в то время как святой отец и Лукреция любовались этим зрелищем с балкона.
Надо сказать, что внешне томная и неторопливая Лукреция с ее постоянной зазывной улыбкой и блудливым огоньком во взоре лишь постороннему казалась далекой от интриг, что проворачивались в папском доме, во главе которого, оттеснив даже коварного отца, реально встал Чезаре Борджиа. Лукреция знала, что всем куртизанкам и шлюхам Чезаре предпочитает ее, и умело пользовалась свалившейся на нее властью, добывая для себя богатые подарки. Она знала, что никакая власть не вечна, поэтому надобно подумать и о черных днях.
Разврат же не прекращался ни на день. Вот еще одно свидетельство того времени: «Сегодня его святейшество, чтобы развлечь госпожу Лукрецию, велел вывести на малый двор папского дворца несколько кобыл и молодых огненных жеребцов. С отчаянным визгом и ржанием табун рассыпался по двору; гогоча и кусая друг друга, жеребцы настигали и покрывали кобыл под аплодисменты госпожи Лукреции и святого отца, которые наблюдали за лошадьми из окна спальни. После этого отец и дочь удалились во внутренние покои, где провели целый час».
Лукреция чувствовала себя в папском дворце как рыба в воде. Несмотря на то, что там запрещалось жить женщинам, Александр VI всячески поощрял приезды Лукреции, каждый раз устраивая специально для нее необычные развлечения, главным из которых была их собственная близость, ведь оба они знали толк в сладострастных играх. Чтобы Лукреция не скучала, Александр разрешил ей помогать ему в управлении церковью. Его дочь и любовница вскрывала официальные папские послания и, лежа в постели, устав от телесных забав, с интересом читала письма епископов, сама принимая по ним решения – увольняя, наказывая, лишая жизни или вознаграждая. Папа даже разрешил Лукреции созывать коллегию, на которой она председательствовала.
Бывало, что сразу после очередного пиршества-оргии она занимала место председателя на совещании святой коллегии. Облачившись в костюм афинской гетеры, состоявший из прозрачной муслиновой накидки на чреслах, Лукреция с обнаженной грудью сидела над всеми, обводя томным взглядом похотливых кардиналов, которые, позабыв о деле, пялили на нее глаза. Александра VI все это очень забавляло, и он, дабы придать их тайным вожделениям еще более резвый ход, подходил к дочери и начинал ласкать ее на виду у всех. Лукреция нередко вмешивалась в разбор дел, задавала щекотливые вопросы, если речь шла о делах, связанных с нравственностью святых отцов. Подобные совещания хорошо «воспитывали» кардиналов в том направлении, которое считал для себя главным сам Александр: ни в чем не сдерживать ни желания свои, ни потребности.
Лукреция разыгрывала такие эротические спектакли с присущим ей блеском и артистизмом. Любил театральные эффекты и её отец. Ещё на свадьбе Лукреции и Джованни Сфорца он взялся разыгрывать роль матроны – самолично отвел дочь с супругом в спальню и там у ложа следил, чтобы оба выполнили положенный обряд посвящения девственницы в женщину. Лукреция охотно разыгрывала и боль и незнание основ секса, а хитрый лис Александр следил, чтобы все было исполнено в точности.
СЕМЕЙНЫЕ РАСПРИ
Среди множества преступлений, совершенных во время процветания семьи Борджиа, насильственная смерть одного из ее членов до сих пор остается предметом дискуссий и размышлений. Был ли Хуан Борджиа убит своим старшим братом Чезаре? Данный вопрос следовало бы задать самому пресловутому Чезаре, который вызывал восхищение у Николо Макиавелли и послужил последнему прототипом «принца» в знаменитом труде «Государь». Хуан был любимым сыном Александра VI, и папа предсказывал ему блестящее политическое будущее. Первоначально эта роль отводилась старшему сводному брату Хуана и Чезаре, Педро Луису, который впоследствии стал герцогом Гандийским. Как было принято тогда поступать со вторыми сыновьями, Чезаре готовили к карьере религиозного деятеля, для которой он совершенно не подходил, да и сам был всецело против.
Когда Педро Луис умер, Чезаре надеялся освободиться от церкви, но отец обошел его в пользу Хуана, назвав последнего наследником и поставив его в 1496 году во главе папской армии. Чезаре был несказанно доволен, когда папские войска под предводительством Хуана потерпели сокрушительное поражение близ Бассано в январе 1497 года, разрушив тем самым планы расширения папских владений.
14 июня 1497 года Хуан и Чезаре ужинали со своей матерью в присутствии двух лакеев и загадочной личности в маске. Хуана часто видели в обществе этого человека, к которому он, казалось, был очень привязан. После еды они поехали кататься верхом, и человек в маске оказался на одной лошади с Хуаном. В каком-то месте Хуан и «маска» решили спешиться, хотя Чезаре и предупреждал их, что Рим после наступления темноты небезопасен. После этого Хуана никто не видел живым. Лодочник на Тибре заметил, как какой-то человек вел на поводу лошадь, у которой на седле лежало что-то похожее на человеческое тело. Он вроде бы услышал слова: «Мой господин…» – и всплеск. Когда Хуан так и не появился, прошли по реке драгами и выловили тело с девятью кинжальными ударами, причём кошелек остался нетронутым. Первоначально полагали, что за убийством стояли враги Александра VI или семейства Сфорца. Но потом подозрение пало на Чезаре, который вполне мог «заказать» брата наемным убийцам из зависти, или из ревности к Лукреции.
На самого папу все это так сильно подействовало, что он приказал запереть себя в Ватикане и находился в уединении в течение трех дней. Когда же пришел в себя, то приступил к искуплению грехов, которые, как ему казалось, и вызвали Божий гнев, обрушившийся на Хуана. Однако этот благородный порыв Александра длился совсем недолго. Глядя на развлечения Чезаре, занявшего место Хуана во главе армии, он не смог удержаться и вернулся к привычному образу жизни. Чезаре же, никак себя на новом посту не зарекомендовавший, был в итоге разжалован в лейтенанты.
КОНЕЦ ТИРАНИИ
В начале августа 1503 года папа вместе с верным Чезаре решили отправить на тот свет трех кардиналов и с этой целью пригласили их на ужин. В числе прочих лакомств, приготовленных для дорогих гостей, были и три бутылки кипрского вина, «подслащенного» его святейшеством. Эти бутылки, припасенные до нужного часа, были отданы под надзор благонадежного буфетчика.
Посреди ужина, задолго до десерта, папа и Чезаре приказали подать себе вина. Осушив бокалы, Александр и его сын, усугубляя любезность и внимательность к гостям, предложили им последовать их примеру, и в ту же минуту папа испуганно, изменившись в лице, тоскливо начал ощупывать свои грудь и шею.
- Что с вами, ваше святейшество? – заботливо спросил один из собеседников.
- Ничего, ничего… – отвечал злодей и, обращаясь к секретарю, продолжал: – Потрудитесь скорее принести из моей спальни мою ладанку, она должна быть на аналое, около кровати…
Присутствующие невольно переглянулись. Каждому из них было известно, что Александр VI постоянно носил на шее ладанку, с которой была тесно связана его судьба. Когда он был еще кардиналом, какая-то цыганка дала ему эту ладанку и сказала, что он не умрет, пока будет носить ее на шее… Занятый мыслью об отравлении кардиналов, с утра 18 августа 1503 года, Александр забыл надеть на шею подарок цыганки и вспомнил о нем только вечером, именно тогда, когда, должно быть, по рассеянности буфетчика, выпил бокал отравленного вина, предназначенного для гостей. По возвращении из спальни, секретарь застал гостей в страшном смятении, а отца и сына Борджиа – в предсмертной агонии. Оба они попали в яму, которую рыли другим. Александр умер в ужасных муках, но Чезаре остался жив благодаря горячим ваннам из бычьей крови, хотя и долго еще страдал от последствий интоксикации.
Безобразно раздутый и зловонный труп папы-изверга с великим трудом и обильной бранью втиснули в гроб уборщики падали. Труп Александра VI мог бы служить олицетворением папской власти, отныне навеки преданной земле, ибо Александра Борджиа – убийцу, развратника и казнокрада – можно было назвать последним теократом католицизма!
После смерти отца дела у Чезаре пошли плохо. Преемники Александра VI начали открытые гонения на сына распутного понтифика. Он был арестован, но бежал, поступив на службу к герцогу Наваррскому и погиб в одном из боев в 1513 году. Таким вот банальным образом завершилась жизнь тирана и злодея, распутника и интригана Чезаре Борджиа.
Попритихла и Лукреция, понимавшая, что врагов у нее слишком много, а былого влияния нет и в помине. После смерти брата она прожила еще шесть лет, но уже совсем по-другому, стараясь реабилитировать свое имя в глазах народа. По отзывам современников, она пыталась поднять нравы высшего общества, стала бороться с роскошью, отличалась крайней религиозностью и благотворительностью. Говорят, даже драгоценности закладывала, чтобы бедным помочь. Не правда ли, неожиданная метаморфоза для развратницы высшего ранга, чье имя стало нарицательным, олицетворяя все пороки рода человеческого? И, надо признать, многие ей поверили и даже прозвали «матерью народа». Но все же, в мировую историю и сама Лукреция и ее семейство вошли с совершенно иной славой…
Антон Вильгоцкий,
специально для журнала «Тьма».