Виктор: Здравствуйте, Михаил!
М.С.: И я вас приветствую.
Виктор: Этот год обещает стать для серии «Самая страшная книга» особенным. Помимо очередной «ССК», продолжения линейки «13» - на это раз «13 монстров» - и запланированного выхода первого романа (Виктор Глебов, «Фаталист»), планируется авторский сборник – «Зона ужаса», принадлежащий вашему перу. Конечно, было бы странно, если бы ССК-серия обошлась без сборника её составителя – полагаю, выход «Зоны ужаса» был ожидаем поклонниками серии уже давно. И раз это свершилось, давайте поговорим сегодня, прежде всего, о том, как шла подготовка к созданию данного сборника и что ждёт читателя под обложкой.
М.С.: Мне кажется, для нашей серии каждый год — особенный. Первый год был дебютом, к которому мы шли несколько лет. Следующий год тоже был важен: успех ССК 2014 стал для нас бо-о-ольшим авансом, который мы обязаны были отработать, то есть кровь из носу надо было делать следующую антологию лучше. К тому же, мы начали расширять серию: вышли антологии «13 маньяков» и «Хеллоуин». В 2016 году важно было удержать планку, а еще мы подготовили авторский сборник нашего покойного друга и коллеги Владислава Женевского. Это был большой риск и для нас, и для издателя — авторские сборники рассказов, мягко говоря, не очень хорошо продаются, так что, если бы провалился «Запах», это стало бы серьезным ударом по ССК-серии в целом.
Мы же воюем за тиражи каждой книги, а к нашему мнению большие шишки в АСТ-Эксмо не всегда прислушиваются (как и к мнению наших друзей-редакторов, увы). Для книги Женевского мы хотели тираж в 2000 экземпляров, а получили больше, 2500, но вот эти дополнительные полтысячи как раз и продавались дольше всего. Слава богу, в итоге нам дали «добро» на продолжение линейки авторских сборников. Но и тут не обошлось без сюрпризов.
Виктор: Вы в хорроре уже давно. Когда возник замысел создать собственный сборник? Что мешало осуществить эту затею сразу?
М.С.: У меня не было задачи любой ценой издать книгу себя любимого. Нет, я, конечно, подумывал об этом, но никуда не спешил. Есть более важные вещи. Мне хочется, чтобы наше детище, ССК-серия, представляла жанр ужасов и мистики разнообразно и интересно. Одними антологиями тут сыт не будешь, поэтому мы (я и редактор Ирина Епифанова) почти сразу уговорились, что постараемся достичь большего и, в случае успеха, будем расширять серию. В начале была «Самая страшная книга» как серия антологий-ежегодников (ССК 2014, ССК 2015 и т. д.). Потом мы развили ее, добавив тематические антологии «Хеллоуин», «13 маньяков», теперь вот «13 ведьм». И мы давно искали романы, чтобы начать выпускать авторские книги. Но с крупной формой имелись проблемы.
И вот стало понятно, что, если мы хотим развиваться и разнообразить серию, то нам нужны авторские книги, а с подходящими романами все сложно. Зато у целого ряда авторов вполне уже набирается классных историй — рассказов и повестей — на авторский сборник. Да, такие сборники, как правило, повышенным спросом не пользуются. Но, с другой стороны, раньше ведь и русский хоррор, как считалось, никому не был нужен, а потом вышла ССК 2014 (довольно «сырая» еще, на самом деле, книга) и разлетелась за считанные месяцы. А потом ССК 2015 продалась еще лучше, и то же самое случилось с ССК 2016, ССК 2017, успехом пользовались и «13 маньяков», и «13 ведьм». И даже не самый удачный «Хеллоуин» по большей части разошелся. В общем, мы решили рискнуть с авторским сборником.
Я переговорил с несколькими авторами. У Дмитрия Тихонова сборник был фактически готов. Первым планировали выпустить его! Кое-что было готово у Владислава Женевского, Александра Матюхина, Александра Подольского и других. Я стал подумывать и о собственной книге, которую решил назвать «Зона ужасов», в честь своего информационно-развлекательного ресурса о хорроре (тогда это название показалось мне удачным в первую очередь с точки зрения коммерции, пиара). Но своим сборником я планировал заниматься долго, никуда не торопясь. Сначала надо было издать книгу Тихонова, потом Женевский намеревался написать несколько вещей, которыми мы бы «добили» его авторский сборник. Моя книга должна была выйти в лучшем случае третьей по счету — и то только, если предыдущие имели бы какой-то успех.
Такие у меня были планы. Но, увы, Женевский уже в то время был тяжело болен. И осенью 2015-го года он скончался. В то, что это случилось, никто не мог поверить. Такие люди, по-моему, вообще не имеют права умирать, они должны жить вечно. Влада все любили, а он любил литературу и искусство так, как, наверное, любят спутников жизни. И вот эта жизнь, этот взлет умной, творческой личности, талантливейшего писателя, которому все без исключения прочили большое, великое будущее, оборвались.
И Дима Тихонов, и я были друзьями Влада. Черт побери, мы как-то пили пиво и играли в «Ужас Аркхэма» все вместе. Тихонов, я и другие друзья-писатели решили, что наши авторские книги могут подождать лучших времен, а мы должны сделать все возможное, чтобы свет увидела книга Женевского. Мы готовы были собирать деньги на издание при помощи краудфандинга, но наши друзья из редакции «Астрель-СПб» пошли нам на встречу. Так что «Запах» Влада вышел и стал первым авторским сборником в ССК-серии.
Это было рискованно еще и потому, что литература Женевского — специфична. Это шикарная, «вкусная» проза, пиршество для гурмана, но мы ведь все потребляем фастфуд, в том числе и литературный. Триллеры Гришэма или Паттерсона вряд ли кого поразят как особо изысканная проза, но они чертовски увлекательны. Стивен Кинг прежде сделал себе имя как автор страшных и страшно интересных книг, а уже много позже утвердился как большой мастер прозы. Женевский же писал в своем, особом стиле, в котором много общего с прекрасным, но несколько тяжеловесным стилем незабвенных классиков (не зря он был поклонником и знатоком творчества Лавкрафта, равно как и его предшественников и последователей). Прозу Женевского язык не повернется сравнить с фастфудом, а назвать ее «коммерческой» было бы, наверное, оскорблением для автора. Как воспримет эту прозу наш читатель? Оценит ли, примет ли?.. Мы не знали, как много среди читателей ССК-серии тех, кто любит подобное. Но не издать эту книгу мы не могли.
В итоге «Запах» продался. Не сразу, далеко не сразу. Но, поскольку это в первую очередь хорошая и очень талантливая литература, книга продавалась постепенно — сначала в магазины ушла одна партия, затем вторая, третья… Сейчас на складах издательства остается два-три десятка экземпляров, то есть можно сказать: книга продавалась долго, но эти продажи не останавливались, как бывает с другими книгами и как произошло, в частности, с моей экспериментальной антологией «Темные», отгрузки которой встали где-то на уровне 1800 экземпляров, да так и повисли - эти 200 книжек лежат теперь на складах мертвым грузом, из-за чего я ощущаю вину перед издателем.
Нам не давали «добро» на продолжение линейки авторских сборников из-за всего этого. Но потом стало ясно, что «Запах» продается, а тут поспели еще и «13 ведьм» с ССК 2017, динамика продаж которых была лучше, чем у всех предыдущих наших книг. Они буквально за месяц-полтора разлетелись! Наконец, редактор написала мне, что мы можем двигаться дальше с авторскими книгами. Но в «Астрель-СПб» настоятельно рекомендовали издать следующим сборником мою «Зону ужаса».
Виктор: Объясните смысл названия. Конечно, всем известно, что у вас есть одноимённый сайт, но наверняка имеется и иная причина, по которой вы окрестили свой сборник именно «Зоной ужаса».
М.С.: Сайт называется чуть иначе - «Зона ужасов». То есть это место, где можно узнать о самых разных ужасах в кино, литературе, играх, жизни. Это сайт, который смотрит на мир глазами хоррор-фэнов, к каковым я и себя причисляю.
Первоначально я хотел назвать книгу в честь сайта исключительно в целях ее пиара. Сайт посещают тысячи, десятки тысяч людей — мне показалось, что разумно будет выпустить книгу с таким названием, чтобы та могла заинтересовать аудиторию этого довольно популярного ресурса.
Но потом во мне проснулся автор, писатель. Во мне живет этакий маньяк, мой персональный внутренний Красный Дракон, который порой подчиняет меня себе — чтобы сделать сильнее. И вот этот крутой чувак, мой Красный Дракон, сказал мне, что от названия он хочет большего. В названии должен быть его величество Смысл, а не голая коммерция.
Надо сказать, что мой Красный Дракон велик и креативен. Думаю, в рассказе «Гроб на колесах», в новой, отредактированной для сборника версии рассказа, мне удалось чуть-чуть показать Дракона читателям. В тот момент, когда герой этой истории устраивает «мозговой штурм», слушая трек «Аллилуйя» группы «Раммштайн» - мне кажется, к нему приходит его Красный Дракон. Ко мне Он явился, когда я трудился над книгой. Он напомнил мне о том, что я прежде немало писал в статьях о хорроре про так называемое «эмоциональное поле страха». Про то, что страх — это весьма разнообразная и богатая эмоция, даже не одна, а много, много эмоций. О разных уровнях, градациях, оттенках страха пишут все, кто когда-либо исследовал хоррор. Об этом упоминал Лавкрафт, об этом писал Кинг, этого касаются с научной точки зрения авторы монографий о жанровой литературе (Вацуро) и кино (Комм). На Западе различают horror и terror, да и у любого из нас, если подумать, есть понимание существенной разницы между такими понятиями как «страх», «опасение» или «ужас». Вроде как все это грани чего-то одного, все взаимосвязано, но в то же время это разные вещи.
И вот поэтому в названии «Зона ужаса» я вижу определенную мрачную глубину, которая мне по душе. Понимаете — если есть некая «белая» зона, светлая область, то должна быть и «черная», темная. Если есть зона ужаса, то, по умолчанию, существуют и «зона страха», и «зона саспенса» и так далее. Ужас — священный, благоговейный Ужас с большой буквы — представляется мне очень мощной эмоцией. И я надеюсь, что мои читатели в какой-то момент смогут, благодаря тем или иным рассказам и повестям из этого сборника, заглянуть именно туда — в Зону Ужаса.
Виктор: У Кодзи Судзуки в «Тёмных водах» все рассказы имеют то или иное отношение к воде, у Клайва Баркера в «Книгах крови» новеллы якобы записываются на коже шарлатана-мистификатора. По какому принципу вы отбирали рассказы в свой сборник? Есть ли у книги принцип, объединяющий все истории? Или вы, напротив, стремились подбирать максимально разные рассказы, создавая некий калейдоскоп ужасов?
М.С.: Отчасти верно и то, и другое. Я, конечно, не стремился сводить все к одной теме, как Судзуки, но все-таки есть то, что все тексты объединяет — помимо их автора, конечно. Это, за редким исключением, как раз та самая направленность, стремление вывести читателя в заветную Зону Ужаса. Напугать читателя — большая, сложная, великая задача. Множество авторов, считая и просто выдающихся писателей с мировым именем, не гнушались этой задачей. Я старался достичь того же эффекта. И, на самом деле, даже легкие, полуюмористические рассказы, вроде «Ампутации», по моему замыслу (ну, или согласно планам моего внутреннего Красного Дракона) должны работать для достижения этой Цели. Юмор, ирония помогают расслабиться — и тогда последующий кошмар может произвести еще большее впечатление.
Я считаю, однако, что у каждого типа книг есть свои функции. Антологии ужасов — должны представлять некую палитру стилей, демонстрировать разные грани жанра. Романы — раскрывать мысли и идеи, эстетику конкретного автора согласно избранной им теме. Авторский же сборник, как мне кажется, должен демонстрировать возможности и способности автора под разными углами.
Я стараюсь однообразия избегать, так что в «Зоне ужаса» вы, если и найдете похожие между собой рассказы, то, думаю, таких будет мало, и они скорее будут в чем-то перекликаться тематически (потому что есть какие-то темы, сюжетные мотивы, которые мне как автору интересны — например, тема монстров), чем повторять одно и то же разными словами. Здесь есть юмор («Корректура», «Ампутация» - довольно забавные вещицы, как мне кажется), здесь есть реализм («Подарок», например, практически рождественская история с поучительной моралью, в которой совсем отсутствует насилие), есть мистика («Мост»), постапокал («Конец пути»), фантастический хоррор («Гроб на колесах», да и в «Стране тараканов» или «Комнате Павлика» присутствует элемент фантастики, хоть и на задворках). В одной истории я пытаюсь напугать читателя, поднимая тему снов («Что тебе снится?»), в другой говорю о сложностях гендерного самоопределения у подростков («Каждый парень должен пройти через это» - подозреваю, что многие будут плеваться от этого рассказа, но я им по-своему горжусь), в третьей — предлагаю подумать о тех ужасных вещах, к которым нас может привести одержимость идеей, мания («Благословенная тишина»). И еще для меня всегда было важно показать хрупкость нормального, привычного нам мира и миропорядка. Показать, что хорошее и светлое может быть, может становится ужасным и темным.
Думаю, это связано с моим мировоззрением. Многим знакома по фильмам и книгам тема, да и в жизни так бывает, что злодей внезапно для всех делает что-то хорошее — и вроде как не такой уж он и однозначный злодей, получается. Такое видишь сплошь и рядом, мир не окрашен в черное и белое, здесь миллиарды оттенков. Но ведь верно и иное — хороший человек в каких-то ситуациях может вести себя как законченный подонок, а то, что мы привыкли считать чем-то добрым и светлым — оказывается окрашено кровью.
Когда у меня сложился в уме концепт «Зоны ужаса» как сборника, который ведет читателя по разным областям эмоционального поля страха в ту самую Зону Ужаса, я подумал о том, чтобы написать этакий вступительный рассказ, как сделал Баркер для своих «Книг крови». Подумал, но не написал. У меня не вызрело стоящей идеи на сей счет, а все, что пришло в голову — сомнительный сюжет, в котором лабораторные мыши бегали по лабиринту и подвергались химическим отравлениям, вызывающим то страх, то панику, то ужас. В финале этой ненаписанной истории, видимо, какой-то маньяк из числа студентов провел бы аналогичный опыт с главным ученым-испытателем. Не знаю, мне эта идея не кажется сейчас очень уж хорошей, а писать просто «чтобы было», что-то такое, что мне самому не очень интересно — не совсем мое. К тому же у Баркера есть отличная новелла «Страх», в которой нечто подобное происходит, а меня и так слишком часто упрекают во вторичности — к Кингу, Гейману и еще кому-то.
Виктор: Каково процентное соотношение опубликованных и совершенно новых произведений в сборнике?
М.С.: Смотря что считать публикацией. Взять, допустим, «Подарок», он был написан давно и даже где-то публиковался. Я уж не помню толком, где именно, но в Сети его ранняя версия была засвечена. Можно ли это назвать серьезной публикацией — вот в чем вопрос. Некоторые рассказы появлялись в ранних версиях в интернете или печатались в каких-то не особо известных и тиражных изданиях, чуть ли не в Самиздате. Надо ли было ставить таким текстам барьер в данном конкретном случае? Я так не считаю. В Греции, насколько помню, было русскоязычное издание «Папирус». Там публиковались рассказы, мой «Бабай» в том числе. Но кто знает эту эмигрантскую газету у нас, в России? Уж точно оно не особо знакомо широкому кругу читателей.
Так что я бы назвал настоящей публикацией лишь несколько случаев: «Благословенная тишина», «Гроб на колесах», «Бабай», «Конец пути», «Мост» и «Снежки»… За исключением двух последних, где правки были не столь велики, все прочие тексты я изрядно перекроил, отредактировал, доработал. «Гроб на колесах» и «Благословенная тишина» выросли вдвое, так что будут интересны, считаю, даже тем, кто их уже читал ранее.
Не издавались вообще никак и нигде повести «Страна тараканов», «Комната Павлика», рассказы «В пыль» и «Что тебе снится?». Если считать новыми только их — это, наверное, около половины от общего объема книги. Если не считать всякие достаточно мелкие публикации в изданиях вроде «Папируса», то можно добавить к ним еще «Подарок», «Остановку у кладбища». «Тени по воде». «Корректура», «Каждый парень должен пройти через это» публиковались в вебзине DARKER, но, опять же, были существенно доработаны и отредактированы для «Зоны ужаса». Там появились новые сюжетные мотивы, сцены, новые детали.
Еще один важный момент — тиражи. Они сейчас не слишком высоки, даже у тех книг, что пользуются неплохим спросом. Книги ССК-серии успешны, но наши тиражи пока не превышают 3 тысяч экземпляров (очень надеюсь, что для ССК 2018 удастся выбить на тысячу больше). И вот что получается — какой-то хороший рассказ какого-то хорошего автора год-другой назад был опубликован в книге вроде «13 ведьм» или «Темной стороны дороги» тиражом в две или три тысячи экземпляров — и теперь его никуда нельзя издавать? Сомневаюсь, что наша аудитория ограничена парой тысяч человек. Скорее, подозреваю, наши книги каждый раз чуть-чуть, но расширяют свою аудиторию, о нас узнает все больше людей, мы вызываем интерес — и поэтому, в том числе, новые книги продаются лучше старых.
Так что, надеюсь, найдутся свои читатели в должном количестве и у «Зоны ужаса».
Виктор: Писались ли какие-нибудь из повестей или рассказов специально для «Зоны ужаса»? Почему вы решили написать для данного сборника именно их?
М.С.: «Страну тараканов» написал год тому назад, уже держа в уме, что когда-нибудь, возможно, удастся выпустить собственный сборник. «Комнату Павлика», «Что тебе снится?» и «В пыль» в первых версиях тестировал на отборах в ежегодники ССК, но не собирался идти с ними в эти книги изначально, просто смотрел реакцию читателей для дальнейшей работы. Да, парочка из них едва не прошли, набрав довольно много баллов, но даже если бы преодолели планку — я для себя давно решил, что в ССК-ежегодниках имею право публиковать не более одного своего рассказа и только на общих правах. Так что и они писались, дорабатывались на самом деле специально для «Зоны ужаса». Было три… да нет, даже четыре версии «Страны тараканов», две версии «Что тебе снится?», «В пыль» и «Комната Павлика».
Хотя… «В пыль» мог бы попасть в будущую антологию «13 монстров», я думал об этом. Но потом издатель заговорил о моем авторском сборнике — и вот он здесь.
Почему именно эти повести и рассказы? Причин нет. Я не пишу специально для той или иной книги. Я пишу то, что мне в данный момент хочется, что мне интересно и главное — что получается. Иногда идеи годами не выливаются в текст, а потом наступает какой-то момент просветления и — бац — готов рассказ. Так было с «Мостом», в частности. Рассказ Александра Матюхина «Навсегда» из ССК 2015 показал мне подход к имевшейся, но никак не желавшей реализоваться идее. Иногда все пишется сразу, с ходу — так получилось со «Снежками». Было, конечно, и такое, что какой-либо текст писался для конкретной книги, но не «под заказ», а просто потому, что у меня уже была готовая подходящая идея. Впрочем, рассказик «Кто-нибудь, помогите!» (в «Зону ужаса» не включен), который писался для антологии «Темная сторона Сети», мне самому не слишком нравится, чего я никогда не скрывал (за что бывал ругаем коллегами). Когда-нибудь я доберусь до него и перепишу, чтобы он стал другим, каким я его хотел видеть, но не смог написать.
Я бы хотел отредактировать еще несколько рассказов из старых. И хотел бы еще несколько историй написать — специально для «Зоны ужаса». Но у меня не хватило времени. Что ж, если книга внезапно окажется бестселлером, я сделаю это для следующего тома, какой-нибудь «Зоны ужаса 2».
Виктор: Вы серьёзно поработали над ранее публиковавшимися произведениями, прежде чем они вошли в сборник. Расскажите подробнее, какие правки были внесены. Касались ли они редактуры, объёма, изменяли ли вы сюжетные линии или, быть может, концовки? Ждут ли тех, кто читал эти рассказы раньше, сюрпризы?
М.С.: Где-то больше, где-то меньше. Местами очень существенные правки были, так что сюрпризы точно встретятся. Сам я более всего доволен редактурой рассказов «Благословенная тишина» и «Гроб на колесах». Вообще, если судить по оценкам и отзывам читателей, лучшее у меня это «Мост» и «Снежки». Но две классные истории для книги — явно мало. Так вот, я считаю, что «Гроб на колесах» и «Благословенная тишина» получились как минимум не хуже. Мне также нравятся «Что тебе снится?», «В пыль» и некоторые другие вещи, то есть речь идет о сборнике, в котором действительно немало стоящего — по крайней мере для тех читателей, кому «Мост» и «Снежки» кажутся хорошими рассказами. Думаю, ценителям этих историй понравится и вся книга.
Виктор: Кафка любил использовать приём под названием «непреодолимая стена», Кинг уделяет внимание детству героев, кто-то не мыслит своего произведения без подробного описания расчленёнки. Как читатель может узнать ваш стиль? Расскажите про основные приёмы, которыми вы пользуетесь.
М.С.: Мне нравится писать по-разному, пробуя разные приемы, подходы — от первого, второго, третьего лица. В одних историях у меня герои — мужчины, в других — дети, в третьих — женщины или старики. Где-то я стараюсь делать упор на атмосферу, где-то увлечь читателя действием или удивить неожиданным поворотом сюжета. Надеюсь, когда-нибудь рискну взяться за стилизацию, чтобы написать пару рассказов, временем действия которых будет 19-й век — у меня есть задумки на сей счет, которые мне самому интересны.
Конечно, работая над «Зоной ужаса», я не мог не обратить внимание на некие мотивы и черты, которые в моих текстах проявляются чаще других. Я специально старался истории с подобными, то так, то этак повторяющимися мотивами развести в книге подальше, разбавить их другими. Где-то вносил коррективы в тексты, чтобы избежать очередного повтора — не только ради этого, конечно, но и ради этого тоже.
Подозреваю, что кто-то из читателей упрекнет меня в жестоком обращении с детьми. Дело в том, что у меня в рассказах часто убивают или мучают детей. Связано это, скорее, с тем, что детей я, наоборот, люблю, то есть смерть ребенка для меня — ужасно. Стремясь ужаснуть читателя, я пишу о том, что способно шокировать меня самого — потому детишки и погибают. Кроме того, мне в принципе интересно писать о детях, подростках — пока я еще помню себя самого в том возрасте. Это такой общий мотив, который проскакивает не во всех, но во многих моих историях. Другой — это мотив столкновения зла реального, человеческого и зла потустороннего. Он мне интересен и, хотя коллега и хоррор-фэн Илья Пивоваров как-то упрекнул меня за то, что в «Мосте» и «Бабае» я повторяюсь, у меня давно созрел замысел по меньшей мере еще одного рассказа на ту же тему.
Если же говорить о литературных приемах, то Кинга мы тут вспомнили не зря. Кое-что я почерпнул именно у него. И вообще боюсь, что меня нарекут эпигоном Кинга после этой книги. Там много вещей, которые если не прямо вдохновлены его рассказами, то косвенно перекликаются. Хотя я не пытаюсь подражать Кингу, но я обожаю его рассказы, особенно из первых сборников, и мне очень нравятся некоторые его приемчики. Так что я пытаюсь что-то перенимать. Самое, наверное, очевидное — это рефрены. Повторяющиеся фразы, словечки, образы. Не Кинг этот прием изобрел, но он довел его едва ли не до совершенства. Я люблю, когда по тексту развешены чеховские «ружья», потому что когда они «стреляют» — это круто. Когда какая-то деталь, которую ты упомянул в тексте, играет роль в дальнейшем — это здорово, это придает глубины и может подчеркнуть некие внутренние смыслы, которые есть в истории.
Еще, как и Кинг, я люблю поковыряться в прошлом, в детстве персонажей. Но, опять же, это не подражание. Просто мне нравится раскрывать психологию героев, а воспоминания о прошлом здесь первый помощник. Вы, как автор, можете написать просто: «Иван любил свою жену Марью». Но ведь можно сделать и по-другому, изящнее: «Иван посмотрел на обручальное колечко, украшавшее тонкий пальчик Марии, и вспомнил день их свадьбы, взлетающих в небо голубей, поцелуи и вкус шампанского — на глазах у него выступили слезы». В первом случае — констатация факта, во втором — живые люди, чувства, образы. А все потому, что мы рассказали о семейном статусе Ивана посредством воспоминания о его свадьбе. Это не всегда нужно, не всегда уместно, но в том и заключается мастерство писателя, чтобы умело пользоваться тем богатым инструментарием приемом и стилей, которые у нас у всех имеются.
Виктор: Мы не сомневаемся, что «Зона ужаса» будет с жаром встречена читателями ССК, и поэтому хотим задать логичный вопрос: сколько примерно авторских сборников в год вы планируете издавать?
М.С.: На данный момент получается издавать по одному такому сборнику. Но, слушайте, «Зона ужаса» всего лишь вторая книга в этой линейке! И пока что мы всякий раз сами не знаем, быть или не быть следующей. Так что ни о каких конкретных планах речи не идет. В идеале, наверное, я бы хотел выпускать в ССК-серии не менее восьми томов за год, где 2-3 тома были бы антологии, еще 2-3 — авторские сборники, а остальное — романы.
Виктор: Какие у вас самого теперь творческие планы? Не планируете ли и вы взяться за роман? Если да, то о чём он будет (хотя бы приблизительно)?
М.С.: Как и многие, я бы хотел написать роман, но вы видите мой подход, вы можете его оценить теперь, когда знаете, как я работал над сборником. Иногда я склонен писать простые вещи развлечения ради, но такое бывает не очень часто. Кроме того, у меня не так уж и много времени на писательство остается. Так что я не смогу ваять по несколько романов за год, если только речь не идет о дописывании чего-то, что большей частью уже готово.
У меня есть несколько задумок и кое-какие наработки, но что и когда из этого выльется в роман и выльется ли вообще — понятия не имею. Идеи романов выкладывать я не люблю с тех пор, когда понял, как трудно такие идеи реализовывать, так что попытаюсь отделаться общими намеками. Одна из задумок это триллер о преследовании, другая — история, рассказанная от лица ребенка, третья косвенно связана с повестью «Комната Павлика», там развивается концепция существования разных пластов реальности и там тоже есть пауки.
Ну и другие идеи имеются, в том числе и для нескольких стоящих рассказов. В планах также соавторский сборник малой прозы с Максимом Кабиром, «Голоса из подвала». Это, как я вижу, наш ответ «Байкам из склепа», как раз-таки более-менее легкие развлекательные хоррор-рассказы с элементом нездорового черного юмора, в духе Роберта Блоха и Роальда Даля. Сейчас Максим дописывает собственный роман, к «Голосам...» мы, надеюсь, приступим уже после издания его книги.
Виктор: Михаил, удачи вам и претворения в жизнь творческих планов – как личных, так и связанных с ССК.
